"Геноцид сербов" располагается в одном ряду с российскими пропагандистскими мифами вокруг таких трагических событий как Волынская резня или Хатынь, когда факты извращаются в зависимости от текущей политической конъюнктуры. Что выглядит как глумление над жертвами событий, когда погибшие люди становятся заложниками корыстных интересов политиков.
Согласно мифу, усташами в фашистской Хорватии во время Второй Мировой войны было уничтожено около миллиона сербов (устоявшаяся цифра в России 700.000) в системе концентрационных лагерей смерти Ясеновац. Информация подана односторонне и отображает исключительно точку зрения сербов. Первым звонком о фальсификациях является разброс количества жертв от 70.000 до 1.500.000. Миф получил распространение в позднекоммунистической Югославии и СССР, а затем подхвачен Россией, где и был искажен до неузнаваемости. Питательной средой для него является устоявшийся с 19 века культ братьев-сербов, которые связаны с русскими узами православия и славянства, общность распавшегося Восточного Блока, а так же последняя война в Югославии и "агрессия НАТО". В силу своей политической и военной импотенции Россия не смогла тогда принять полноценного участия в конфликте, что до сих пор воспринимается как национальное унижение.
Согласно мифу, усташами в фашистской Хорватии во время Второй Мировой войны было уничтожено около миллиона сербов (устоявшаяся цифра в России 700.000) в системе концентрационных лагерей смерти Ясеновац. Информация подана односторонне и отображает исключительно точку зрения сербов. Первым звонком о фальсификациях является разброс количества жертв от 70.000 до 1.500.000. Миф получил распространение в позднекоммунистической Югославии и СССР, а затем подхвачен Россией, где и был искажен до неузнаваемости. Питательной средой для него является устоявшийся с 19 века культ братьев-сербов, которые связаны с русскими узами православия и славянства, общность распавшегося Восточного Блока, а так же последняя война в Югославии и "агрессия НАТО". В силу своей политической и военной импотенции Россия не смогла тогда принять полноценного участия в конфликте, что до сих пор воспринимается как национальное унижение.
